о литературных неграх

[Господин ПЖ]

интересная статья попалась

Коммерсант-Деньги, #40, 10.10.2005
Рядовые построчной службы



Сочинение книги перестало быть делом интимным и индивидуальным. Книжки нынче пишут коллективно. О литературных бригадах и тех, кто в них работает, рассказывает Мария Сидельникова.

Вы читаете обычный детектив, не требующий от вас особых мыслительных усилий, и вдруг обнаруживаете, что на 22-й странице вызывающе-желтый пиджак грузина Дениса превращается в ярко-красную куртку армянина Дениса. Женщина-следователь Элла задумывается в ванной о загадке двойного убийства, а через две страницы, не успев обсохнуть, прямо из ванной входит в кабинет начальника.

Разумный человек не станет винить автора. Накладки понятны: два эпизода написаны разными людьми, а редактор неудачно свел их на соседних страницах -- с кем не бывает. Что поделаешь, если любимый автор не успевает писать свои книжки в ногу с вашей любовью. Но не хочет он разочаровывать ни расчетливого издателя, ни благодарного читателя, потому и прибегает к помощи литературной бригады, не забывая, впрочем, повторять, что черпает вдохновение из современной жизни, а если кто ему и помогает сочинять, так разве что сеттеры или мопсы.

"Я буду Дюма-отцом, а вы будете моими 'неграми'"

Издатель знает, что на одной отдельно взятой книге много не заработаешь, коммерческий успех приносят серии, а "мотором" здесь может стать либо имя автора, либо имя героя. Примеров в истории литературы предостаточно.

Наиболее известна история Александра Дюма-отца. Разговоры о профессиональных помощниках в написании книги, о неофициальной профессии "литературного негра" начались с его знаменитых романов, число которых он сам знал не очень твердо (полное собрание сочинений 1846-1868 годов включает 301 том). Сначала некий Эжен де Мерикур, мечтавший писать за великого романиста, но отвергнутый им, опубликовал список подлинных авторов романов Дюма. А потом и ближайший "негр" Дюма молодой историк Огюст Маке решил подать на своего работодателя в суд с требованием признать его соавтором произведений и предоставил черновики романов про мушкетеров, про королеву Марго, про любовь и месть Дианы де Монсоро. Но суд признал господина Маке лишь техническим помощником, а никак не полноправным соавтором. Сам Дюма любил говорить, что у него в течение жизни было больше сотрудников, чем у Наполеона генералов, и это вполне нормально. "Компания Александра Дюма-отца" -- классический пример того, что имя автора может являться главной ценностью произведений и гарантией их литературного качества.

Пример использования имени героя для раскрутки серии дает детективная литература конца XIX -- начала XX века. После успеха высококачественной серии Артура Конана Дойла с вымышленным Шерлоком Холмсом в Америке попытались создать собственного героя, взяв за основу биографию реального Ната Пинкертона, знаменитого сыщика и бизнесмена, главы самого известного детективного агентства того времени. Успех породил моду, распространившуюся по всему миру и названную пинкертоновщиной. Выпуски книжек про короля сыщиков выходили регулярно (в наиболее популярных сериях -- еженедельно), не отличались литературными изысками и почти всегда были анонимными -- писали их все кому не лень. Выходили они и в России. Отечественные авторы имя свое, как правило, скрывали, стыдясь причастности к такого рода литературе, хотя среди причастных был замечен даже Куприн.

Но самая известная история про "литературных негров" в России связана с созданием культового романа "Двенадцать стульев". Вот как ее описывал Евгений Петров: "Мой брат Валентин Катаев... в то время тоже работал в 'Гудке' в качестве фельетониста и подписывался псевдонимом Старик Собакин. И в этом качестве он часто появлялся в комнате четвертой полосы.

Однажды он вошел туда со словами:

-- Я хочу стать советским Дюма-отцом.

Это высокомерное заявление не вызвало в отделе особенного энтузиазма. И не с такими заявлениями входили люди в комнату четвертой полосы.

-- Почему же это, Валюн, вы вдруг захотели стать Дюма-пером? -- спросил Ильф.

-- Потому, Илюша, что уже давно пора открыть мастерскую советского романа,-- ответил Старик Собакин.-- Я буду Дюма-отцом, а вы будете моими 'неграми'. Я вам буду давать темы, вы будете писать романы, а я их потом буду править. Пройдусь раза два по вашим рукописям рукой мастера -- и готово. Как Дюма-перо. Ну? Кто желает? Только помните, я собираюсь держать вас в черном теле.

Катаев дал схему сюжета: 'Есть отличная тема -- стулья. Представьте себе, в одном из стульев запрятаны ценности. Их надо найти. Чем не авантюрный роман?! Каждый из вас разрабатывает сюжет самостоятельно, а я все собираю воедино. Кстати, гонорар делим на троих поровну'".

Как видим, история изложена безо всякой буржуазной стыдливости -- в духе времени, когда получили распространение всякого рода литературные и художественные бригады, коллективно трудившиеся над многофигурными живописными и литературными полотнами. В конце концов, как известно, Катаев решил подарить сюжет безвозмездно, потребовав разве что посвящение и золотой портсигар с первого гонорара. Посвящение он получил, а вот в свертке из папиросной бумаги, перевязанном розовой ленточкой, оказался дамский портсигар.

Но представьте себе, что Катаев все-таки опубликовал бы "Двенадцать стульев" под своим именем. Что изменилось бы? Да ничего, потому что "мотором" серии стал не Старик Собакин, не Илья Ильф и не Евгений Петров, а созданный ими герой -- великий комбинатор, сын турецкоподданного Остап Ибрагимович Бендер, легко вынесший на своих молодых плечах и следующий роман "Золотой теленок". И только смертью Ильфа, концом НЭПа и неразворотливостью советских издателей можно объяснить отсутствие продолжений.

В современном книжном деле ситуация иная. Вспомним хотя бы недавнюю историю публикации романа "Рокировка" под именем Бориса Акунина на Украине. На обложке книги были поставлены копирайт "Б. Акунин" и название несуществующего издательства "Фениксчер-пресс", зарегистрированного якобы в Санкт-Петербурге. Как выяснилось, роман был опубликован несколько лет назад под именем настоящего автора (не имеющего никакого отношения к Григорию Чхартишвили -- Б. Акунину), а сейчас его решили "переиздать" за авторством Акунина и при участии его героя Фандорина.

Могли бы, конечно, принести роман на подпись и предложить дальнейшее сотрудничество, но Григорий Чхартишвили известен своей серьезностью, с такими предложениями к нему так просто не подъедешь. Иные авторы такой серьезностью, граничащей со стыдливостью, не отличаются. Одно из крупнейших московских издательств выпускает книги в сериях "Современный российский детектив" и "Женский детектив" с периодичностью одна книга в две недели, всего же за пять лет было издано около 280 книг под одним именем. Наивно было бы думать, что небессмертный человек строчит книги с такой скоростью.

Как работает бригада

Здесь существует несколько вариантов. В уже популярной, узнаваемой серии одного автора издается другой автор под своей фамилией. То есть крупно пишется имя известного писателя -- и чуть ниже мелким шрифтом автор новой книги в этой же серии со сноской "Любимый писатель такого-то". Но книги все-таки выпускаются для людей, умеющих читать, поэтому такого рода уловки не столь часто проходят.

Второй вариант -- наиболее оптимальный. Автор пишет сам, но с участием помощников. Писатель распределяет истории среди своих помощников и контролирует процесс написания рукописи -- он ее вычитывает, подгоняет под свой стиль, вносит изменения. По нынешним временам почти штучная работа.

Вариант третий: автор пишет только краткий синопсис, а дальше рукописью занимается редактор. То есть в данном случае последнее слово, как правило, остается за ответственным редактором, а автор получает лишь отступные за имя.

Есть и четвертый вариант, который часто используют крупные издательства: автор как физическое лицо просто отсутствует. Формируются издательские проекты, регистрируется коллективный псевдоним, под него пишет литературная бригада, не претендующая на авторство.

"Нам давали краткую 'рыбу',-- рассказывает Александр, подрабатывающий 'литературным негром'.-- Например, жил-был следователь Иванов, потом поехал в Чечню расследовать убийство, вернулся и ушел в секту. А ты уже дальше расписываешь характер, ситуации, в которые попадал этот Иванов. Каждому дается какая-то часть сюжета, чтобы цепочка не могла 'сгореть' на одном из 'негров'. В команде работают, как правило, от двух до восьми человек, больше просто невыгодно.

Я писал один -- два авторских листа в неделю, это примерно 40 тыс. знаков. Сколько платили? Сложный вопрос. За один авторский лист в среднем платят $50-60. Но потом звонят и говорят: 'Вот здесь нехорошо'. Ты переписываешь, а на выходе получается отдельный кусок текста, но денег за это уже никто не платит".

У редактора, как правило, существует своя проверенная команда "негров", с которой он работает. Пишут люди совершенно разные -- от студентов, страдающих графоманией или прирабатывающих к стипендии, до тех, кто этим живет. "Команда формируется в основном через знакомых. Мне довелось учиться в одной группе с 'негром' предыдущего звена. Он, собственно, и предложил мне попробовать -- деньги в тот момент были нужны, да и с фантазией проблем никогда не было. Вполне обычная схема".

Законные лица

Как смотрит на это закон? Никак не смотрит, объяснил нам юрист Вадим Писчиков (издательская группа "Юрайт"): В законе "Об авторских и смежных правах" (последняя поправка от 20 июля 2004 года) про так называемых литературных негров ничего не написано. Закон вводит понятие "автор произведения" и раскрывает содержание авторского права. Согласно закону, автор -- это физическое лицо, творческим трудом которого создано произведение. Авторское право распространяется как на обнародованные, так и на необнародованные произведения, существующие в какой-либо объективной форме, в данном случае -- в письменной. Авторские права у создателя произведения возникают сразу, как только творческий результат, достигнутый им (создателем), облекается в некую объективную форму. Момент создания произведения и процесс опубликования -- это два разных момента.

Если книга обнародована путем ее опубликования, то, соответственно, авторские права принадлежат лицу, с чьего согласия она была обнародована, или фактически лицу, от которого была получена рукопись и которое представилось автором данного произведения. Лицо, предоставившее рукопись издателю, подразумевается автором произведения, и доказать, что писало другое лицо, практически невозможно.

Если лица изначально соглашаются печататься не под своим именем, то они ставят под угрозу дальнейшую возможность защиты своих прав.

Конечно, есть возможность подать в суд, направить рукопись на экспертизу, но закон скорее будет на стороне лица, представившего договор с издательством.

Закон, как видим, предпочитает не обращать внимания на существование "литературных негров". Тем не менее скандалы с сеансами разоблачения книжных титанов явно не за горами. Чем они закончатся -- неважно, важно то, что однажды издательствам придется открыто признать существование "негритянских бригад", которые порождены фундаментальным законом рынка: спрос рождает предложение.

Возможно, что скоро творцы массовой литературы прекратят выдавать свои произведения за труд одного человека и поступят так же, как в свое время поступили кинематографисты. Есть серийная литература, есть сериалы, над созданием которых работают команды сценаристов. В титрах отдельной строкой обозначены "авторы сценария": одни отвечают за разработку массовых сцен, другие пишут диалоги... Еще лет 20-30 назад профессора киновузов иронизировали по поводу сценарных бригад, создававших литературную основу фильмов Феллини или Куросавы. Уникальная творческая индивидуальность была священной коровой для людей, которые в принципе не признавали такого явления, как массовая культура. Времена изменились, многим священным коровам комфортнее в стаде (то есть в массе). В том числе в литературном, управляемом профессиональными пастухами. Наверное, не за горами время, когда "негров" выведут из подполья и приравняют к обычным наемным работникам на рынке массовой культуры, а пастухи -- режиссеры и продюсеры литературных произведений -- будут обладать такими же правами и обязанностями, как их коллеги на ТВ. Пусть они и следят за одеждой героя и за ванной комнатой героини.